Париж – не столица Бангладеш, понятно даже школьнику. Архитектура этого города тянет на тома исследовательской литературы. Нам этого не надо, поэтому коротко и ясно изложим то, что удалось выяснить.
Жизнь в Париже кипит и пенится. Тут можно было бы сравнить ее с шампанским, но мы этого делать не будем. Скажем так, в центре города есть три кратера, где это кипение вырывается наружу. На Монмартре (это такое самое туристическое место) живет и творит парижская "богема". Узкие улочки Латинского квартала заполнены студентами даже ночью. А гламурная жизнь буржуа протекает на Елисейских полях. В Париже возможно все: смешение стилей, времен, людей.
Самый известный, благодаря одноименному мюзиклу, собор Парижской Богоматери (Notre-Dame de Paris) – яркий представитель пламенеющей готики, построен в ветхие 1163-1345 годы. Он устремлен в небо, легкий, резной, водосточные трубы, которые топорщатся из боковых стен, венчают задумчивые горгоны, они же -- химеры.
Лувр – точка, с которой начинается Париж. Резиденция королей стала в середине XVI века новым центром города. Сначала соорудили на месте старого Луврского замка корпус нового Лувра, к западу от него возвели Тюильрийский дворец. Между этими точками начали строить корпуса, которые в итоге соединили два дворца. Во дворе классического Лувра сооружен куб из стекла и бетона, это так называемый Центр Помпиду.
В XVII веке городские власти принялись облагораживать узенькие и грязные улицы города. Для начала все старье стерли с лица, а на его месте выстроили новые районы. К слову, строить надо было так, чтобы высота зданий равнялась ширине улицы. Именно поэтому когда оказываешься в Париже, вдруг ощущаешь, говорят, необыкновенную гармонию, а вот причины такого счастья были неизвестны. Ну, теперь-то нам ясно, отчего это происходит.
К середине XVII века в Париже повеяло итальянским барокко. Местные архитекторы довели его до ума и превратили в более строгий классицизм. Пример тому – Люксембургский дворец и одноименный сад.
Во второй половине XIX века стал особенно ощутимым контраст между роскошью нового центра Парижа и захламленностью его старых центральных кварталов. Назрела реконструкция города. Ее разрешить взялся полицейский префект города барон Осман. В общих чертах его план сводился к "исправлению" исторически сложившейся планировки Парижа путем пробивки и застройки новых широких. Т.е. он сделал ровно то, что через век проделал с Москвой Никита Хрущев, прорубив от Кремля до Новинского бульвара Новый Арбат.
Ажурная Эйфелевая башня (1889) была принята современниками в штыки. Ну, не нравилась она им, потому что не вписывалась в неоклассический стиль окружающих ее зданий. Однако с течением времени, она стала символом Парижа.
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
Мария Квакина, photo by Exciter
Париж, архитектура
