После завоевания Персии и Ближнего Востока ислам безжалостно ворвался в Египет и в страны, расположенные на североафриканском побережье. В начале VII века новая вера сделала один из самых решительных культурных шагов вместе с маврами, пересекшими Гибралтар и прочно осевшими на юге Испании.
И хотя климат Андалусии не такой жесткий и чрезвычайно сухой, как в сердце ислама – Персии – вода здесь тоже считается наградой. Мавры возвели здесь мощные ирригационные сооружения, которые были практически полностью исчезли с уходом римлян. По всей Гвадалкивирской долине, где процветали Кордоба и Севилья, природные запасы воды собирались в цистерны и резервуары для полива виноградников, разбитых на террасах, а также для других культур, на которых зиждилось процветание мавританской экономики. Местное население постепенно вовлекалось в такой стиль жизни и принимало новую культуру, но большинство специалистов приглашались из других государств исламской империи, и, таким образом, преемственность в архитектурных стилях и в садовом проектировании гарантировалась.
Даже самые ранние примеры мавританских садов, от которых, в принципе ничего не осталось, являются средоточием изысканности, основанной на гармонии между водными пространствами и декоративными архитектурными элементами внутри зачастую сложнейшего ансамбля закрытых внутренних двориков. И действительно, сады были комбинацию замкнутых пространств и окрестностей, а, во многих случаях, и панорамных видов, которые мелькали в сводчатых галереях – самой элегантной детали.
Внутри двориков или патио распределение воды было, в любом случае, определяющим моментом. И в самом деле, если сравнить мавританские сады с их отдаленными родственниками, разбитыми по всему исламскому миру, водные запасы здесь были на высоте. Именно это делало хитросплетения дорожек и сдержанность тишайших бассейнов и шепчущих фонтанчиков поразительно утонченными и таинственными.
Искусство использования воды в мавританских садах особенно, когда сравниваешь их с чрезмерным изобилием садов эпохи Ренессанса, которая пришла следом, наиболее ярко проявляется в том, как сдержанность гармонирует с ощущением полноты. Это, более чем любая другая характерная черта водного сада помогает понять его дух, скрытый за внешностью. Ни один сад не был первоначально задуман для созерцания, он был место для восхваления природного богатства с вездесущим журчанием и блеском, роскошью темно-зеленой листвы, оттенками и ароматами олеандров и роз. И все же он хранил тайны и располагал к созерцанию, в котором пробуждалось чувство всемерного покоя и удовлетворенности жизнью.
Большинство мавританских садов, дошедших до наших дней были изменены самым различным образом, будь то новые фонтаны или новые сорта растений. Но изначальная сила и гармония их были настолько сильны, что они впечатляют нас также, как наших предков пять или шесть веков назад. Один из самых старинных садов, Патио де лос Нараньос (Двор апельсиновых деревьев) в Кордобе, был создан в 976 году нашей эры. Сад представлял собой неразделенное пространство рядом с мечетью, обнесенное прямоугольной стеной. Сегодня чувство единства мечети и патио – и контраста между темными замкнутыми пространствами и светлыми открытыми участками – несколько уменьшилось, поскольку были добавлены стены, заменившие первоначальные галереи. Несмотря на такое вмешательство в замысел художника, патио может быть названо прототипом большинства последующих водных садов. Расцвечивают картину три одиночных фонтана, плавно перетекающих в паутину узких каналов, оплетающих деревья.
Смешанный сад в Гранаде, а точнее на холмах Серро-дель-Соль, возвышающихся над городом, был спроектирован в 13 веке как летняя резиденция правящей династии. Название этого сада взято из арабского и означает «Сад Творца» и все пространство распределено так, что как бы вращается вокруг одного стержня. Повсюду здесь царит атмосфера покоя и таинственности, что, в немалой степени, достигается через использование водной составляющей.
На фото:
В мавританском саду в Патио де лос Нараньос, в Кордобе (наверху) водные пространства играют две роли – практическую (снабжают влагой апельсиновые деревья, в честь которых и назван сад) и декоративную.
На трех других фотографиях - смешанный сад в Гранаде, состоящий из Двора Канала и Новых садов. Великолепный пример того, как объединенные в одно целое части, спланированные вокруг узких каналов, бассейнов и фонтанов, превращают воду в главного героя этой садовой сказки.
Квинтэссенция сада – Двор Канала, где вода помогает достичь желаемого баланса между мелкими деталями, роскошной архитектурой и пышной растительностью. Длинный центральный канал протекает между растениями к трехэтажным павильонам на другом конце двора. Сводчатые крытые галереи дают саду необходимую тень, дополняя ансамбль маленькими водоемами в форме лотоса, в центре которых фонтанчики бьют так, что вода вес время переливается через край. Эта часть отделена от основной, спокойной поверхности канала. По всей длине канала поблескивают отдельные струи – дополнение к первоначальному облику сада. Созерцание этого сада, где свет, тень и постоянно движущаяся или спокойная вода варьируется на ограниченном пространстве, порождает почти физическое ощущение райских садов, что усиливается контрастом с бесконечными живописными видами, открывающимися со сторожевой башни, построенной в одном из углов сада.
Двор Канала отделен от остальной части сада с одной стороны открытой сводчатой галереей, ведущей в маленькую мечеть. На террасах построек с другой стороны также разбиты маленькие садики, правда они были добавлены позже – в 14 веке. Это Патио де лос Сипресес, маленький изолированный дворик, предназначенный исключительно для наложниц султана, а чуть выше – Камино де лос Каскадес, или Водяная лестница, оставшаяся в этом мавританском шедевре в единственном экземпляре. Раньше в саду господствовала вода, канал, образующий большую букву U обрамлял пространство с трех сторон, из-за чего казалось, что центральная часть – маленький остров, где также поблескивает вода, которая беспрерывно прибывает из приподнятой раковины фонтана, окаймленной аккуратно постриженными олеандрами. Из этого дворика всегда доносилось чарующее журчание воды, которая спускалась по каналам, вырезанным в балюстрадах водяной лестницы, и через расположенные ниже фонтаны попадала в круглые бассейны, расположенные в конце каждого пролета.
Этот сад обрамлял виллу, место непотревоженного покоя и удовольствия, чувств, которые могли расцвести только в суровом величии Альхамбры ил «Алого замка», построенного вначале как крепость, неприступный бастион (так, впрочем, и было), олицетворяющего последний мавританский оплот перед наступающей эрой христианства. Сооружение Альхамбры началось в середине 13 века под руководством Мохамрнада Бен Аль-Ахмара. Эта военная крепость и одновременно резиденция не могла быть создана без подведения к месту постройки воды из реки Дарро, русло которой берет свое начало в Сьерра Невада. Хотя некоторые части оригинального здания исчезли, а в 16 веке крепость превратилась во дворец, исламские мотивы в расположении объединенных в комплекс, но не совсем симметричных двориков сохранились.
Эти мотивы прежде всего высвечиваются в двух главных частях сада – Дворе Мирт (Двор Заводи) и Дворе Львов. Созданные в середине и в конце 14 века эти дворики представляют собой воплощение самого грандиозного контраста пространственного использования воды, с одной стороны открытого и спокойного, с другой – заточенного в стенах, и все же сильного и решительного. Центральный прямоугольный резервуар, расположенный во Дворе Мирт, обнесенный миртовой изгородью и расчерченный мощеными дорожками, нисколько ни теряет свого простора, отражая открытые галереи на другом конце двора, великолепные колонны которых держат на своих плечах пролеты, украшенные гипсовой лепниной. Симметрия бассейна нарушается самым простым способом – расположением на уровне земли маленьких круглых фонтанчиков, и разбегающимися в разные стороны короткими каналами, которые разносят воду по всему пространству сада.
Впечатление от потрясающей простоты Двора Мирт усиливается с переходом во Двор Львов, примыкающий с юго-востока. В нем группы алебастровых колонн по периметру поддерживают богато украшенные своды, что подчеркивает взаимосвязь света и тени. В самом настоящем исламском стиле двор разделен на четыре части родниками, бьющими из фонтанов, и соединяющимися в шестнадцатиугольном бассейне, в центре которого двенадцать каменных львов поддерживают чашу фонтана. Эстетическое впечатление здесь формируется за счет простоты сочетания водных элементов и всех связанных с ними архитектурных частей, что соединено с богатством отделки. В то же самое время водный ансамбль, миниатюрные каналы, которые соединяют открытое пространство и затененные галереи, фокусируясь на основном центральном фонтане отражают всю изысканность крепости Альхамбра. По такому же принципу спроектирован Двор Куарто Дорадо, расположенный перед Двором Мирт, сразу за тремя входными дворами. Здесь центром композиции является низкая, круглая раковина фонтана, переливающаяся в восьмиугольный бассейн.
После окончательного изгнания мавров, когда их наследие было увековечено в христианской Испании, что проявилось в господстве арабского стиля в садовом дизайне. Сад Дворца Альказар в Севилье, перестроенного в 14 веке, после того, как город был захвачен христианами, является одним из самых больших сохранившихся «представителей» этого стиля. Его многочисленные дворики, которым, правда не достает той тончайшей нити, протянутой между открытыми пространствами и огороженными, являются наследниками сада в Гранаде, радуя глаз своими низкими раковинами фонтанов, расположенных прямо на вымощенных разноцветной мозаикой мостовой. Возможно именно мавританские сады предопределили будущее своих испанских наследников, которые восприняли эту идею внутренних двориков, оживленных журчанием и блеском воды, как воплощения вечности.
На фото:
Во Дворе Львов в Альхамбре кажущаяся простота водных элементов контрастирует и, одновременно смягчает эффект от окружающих величественных построек.
Использованы материалы книги "The Water Garden", перевод Анастасии Гришиной.
сад, история, фонтаны, пруд, водоем
