Едва ли не известнейшим именем в японской архитектуре является Кензо Тангэ. Кензо Тангэ родился в 1913 в Осаке. Среди людей, оказавших на него наибольшее влияние, Тангэ-сан называл Ле Корбюзье и Микеланджело. Однако в его творчестве через нарочитую футуристичность проглядывает влияние традиционной японской архитектуры.
В творчестве Тангэ очень часто урбанист брал верх над архитектором. Мастеру было гораздо интереснее создавать архитектурные ансамбли и изменять окружающую среду, чем строить отдельные здания. Проектируя здания, Тангэ держал в уме не только то, как они будут выглядеть в глазах прохожего или посетителя, но и встраивал их в окружающий ландшафт. Например, построенный мастером Токийский Кафедральный собор, напоминает о своем религиозном предназначении только с высоты птичьего полета. С неба силуэт здания напоминает крест. То же двойственное восприятие отличает и Олимпийский стадион, спроектированный мастером Тангэ в 1964 году. От внимания наблюдателей часто ускользает тот факт, что стадион находится на участке, вплотную примыкающем к крупнейшему историческому парку Токио - Йойоги. И вся атмосфера этого японского парка с храмом в центре плавно и незаметно перетекает в футуристический ансамбль Танге. И не взирая на внешний футуризм и нарочитый модернизм, вся среда вокруг спортивных залов сохраняет дух и характер типичного японского сада, с его композициями из камня, с его культом отдельных деревьев и кустов. В творчестве Тангэ постоянно реализуется принцип, когда архитектура становится элементом искусственной природы. И в этом одна из особенностей современной японской архитектуры, созданной Кензо Тангэ. Невозможно представить многие из его произведений вне Японии.
В творчестве Тангэ чётко прослеживается двойственность, так характерная для японской культуры вообще. Способность к ассимиляции европейского художественного и культурного опыта и преломлению его через японские традиции и созерцательность. Весьма удачным примером такого союза европейской идеи и японского воплощения можно считать здание Токийской Мэрии. Это целый комплекс из трех зданий в токийском районе небоскребов Синдзюку. Основное здание с двумя башнями (высота 243 метра) своим силуэтом напоминает футуристический готический собор. Вообще многие создания мастера выглядят, как будто сошли с экрана фантастического фильма, рассказывающего о жизни внеземных цивилизаций. Человек, впервые попавший в Токио, не может оставить без внимания здание Фудзи ТВ. Огромное здание очень легкой конструкции, издалека напоминает космический корабль. Расположена штаб-квартира одной из крупнейших японских телекомпаний также в знаковом месте. На Одайба. Одайба – искусственно созданный остров в Токийском заливе. В то время как мегаполис задыхался от нехватки свободной земли, на градостроительном совете было принято решение создать несколько искусственных островов в заливе. Одайба и Теннозу – самые известные из таких островов.
Творческим кредо Кензо Танге было достижение гармонии между природой и искусственной средой, к которой он стремился во всех своих работах. Так, в здании Токийской мэрии, даже вид со смотровых площадок Северной и Южной башни располагает к созерцательности. С 43-го этажа открывается потрясающий вид на город, невдалеке ковром расстилается парк Йойоги (один из крупнейших городских парков Японии), а в хорошую погоду (обычно осенью и зимой) видно гору Фудзи. Конечно, при строительстве этого ансамбля в 1981 году, мастер не забывал встроить в архитектурный ландшафт весь этот набор архетипичных японских символов. Здания Кензо Тангэ настолько органично вписаны в окружающий ландшафт, что иногда воспринимаются как часть природы, а не как произведение человеческого гения.
Своеобразное обращение к семантическим знакам национальной культуры отчасти заметно в здании штаб-квартиры школы икебана Согэцу в Токио (1956 г.), где сама композиция здания вызывает ассоциации с минималистичностью искусства составления букетов. Одна стеклянная стена здания асимметрично выступает над другой, а интерьеры внутри напоминают пространство традиционного японского дома. Пространство это полностью выражает значение и роль личности в японской культуре. Интерьер дома с помощью внутренних перегородок — фусума легко может быть разделен на отдельные помещения, которые можно использовать по-разному в зависимости от ситуации. Но он (интерьер) всегда лишен стабильных замкнутых ячеек, где человек мог бы ощутить себя изолированным от других. Даже глава семьи никогда не имел собственного обособленного помещения. Структура дома, ориентированного на природные ритмы, не предусматривает личностных интересов его обитателей. Иначе говоря, в традиционном доме не было личностного пространства, что соответствовало самоощущению человека лишь как органичной части вселенной.
Идея традиционного дома в ее знаковой функции чрезвычайно важна для японского архитектора и не исчезает даже при всей своей конфликтности с принципами современного градостроительства.
Арина Морозова
Япония, архитектура, архитектор
